Опасные связи [Роковое наследство] - Кейси Майклз

Прежде чем Люсьен перехватил ее, правая ручка Мелани поймала его член вместе с тонкой замшей плотно обтягивавших его бедра лосин.

— Ах, дорогой, — промурлыкала она, легонько сжимая пальцы, чтобы вызвать возбуждение, и ее умелые ласки получили ответ, за что Люсьен проклял свое тело. — Это же неестественно, заставлять себя жить с такой болью, так страдать. — Она опустилась на колени и прижалась лицом к его бедрам. — Не гони меня, милый. Позволь Мелли остаться. Позволь Мелли помочь тебе.

Он почувствовал, как твердеет его плоть, и возненавидел за это и себя и ее. Наклонившсь, он грубо поднял ее на ноги, держа на расстоянии вытянутой руки:

— Мелани, ты совсем потеряла всякий стыд? Ты хочешь, чтобы я выгнал тебя, чтобы сделал тебе больно?

Ее личико страдальчески скривилось, и бывшие наготове слезы полились рекой. Она казалась полностью уничтоженной и при этом не имеющей малейших сомнений, что делает что-то не то.

— Люсьен… дорогой… я только хотела помочь, Я сделала тебя однажды счастливым, ты ведь помнишь, и я знаю это. Мойна мне объяснила: ты уверен, что больше меня не любишь, и я понимаю, как ужасно ты смущен. Но я по-прежнему тебя люблю, и ты нуждаешься во мне, именно сейчас. Все, чего я хотела, — это помочь тебе. Вот, я даже принесла нам с тобой вина с пряностями. Если хочешь, мы можем просто посидеть и поговорить.

Она метнулась в сторону прежде, чем у него нашелся ответ, схватила бокалы и протянула один ему. Он взял его и посмотрел, как она отпила из своего, улыбаясь ему.

— Ну же, дорогой, — сказала она, подойдя к кровати и похлопав рукой рядом с собою. — Поди сюда, садись, и мы потолкуем. Ты думаешь, что влюбился в нее, не так ли? Но почему? Может, ты объяснишь мне, чтобы и я могла это понять? Мне было бы не так тяжело потерять тебя, дорогой. Правда стало бы легче.

Меньше всего на свете Люсьену хотелось сейчас сидеть на постели рядом с Мелани и беседовать насчет Кэт — особенно с полуголой Мелани. Он медлил и отпил из бокала добрый глоток вина, чтобы немного успокоиться и придумать какой-нибудь способ выдворить Мелани из своей спальни без того, чтобы поднять на ноги весь дом.

Он снова отпил вина с пряностями, проклиная себя за то, что вообразил, будто способен контролировать ее, за то, что был столь самонадеян.

Кэт избегала хозяйки Тремэйн-Корта всеми возможными способами. Она сумела распознать эту угрозу. Почему же он так ошибался? Каким он был глупцом, поверив, что может повлиять на Мелани, развеять ее дикие иллюзии, разгадать ее планы, разуверить, что он может снова полюбить ее. То, что она нацепила то же самое платье, в котором впервые встретилась с ним в Бате, было довольно невинной уловкой. Попытка уверить его в том, что Нодди его сын, была отчаянным шагом, но легко разоблачимым. Но на этот раз она определенно перешла границы. На сей раз ее необходимо остановить и даже наказать. Но для этого ему сперва надо выставить ее из своей комнаты!

— Мелани, — начал он, делая неуверенный шаг в сторону кровати, — это безумие. Я знаю, что ты временами бываешь не в себе, но тем не менее ты должна наконец понять, что то, что когда-то было между нами, сгинуло навеки. Ты домогаешься меня, гоняешься за мной, но, несмотря на все мое сочувствие, ты все же не имеешь права вторгаться ко мне в комнату и…

Что происходит? Он прекрасно знал, что был изрядно пьян, ведь они с Гартом успели осушить почти три бутылки. Но вдруг он почувствовал, что голова у него прояснилась и стала необыкновенно легкой. Он потряс ею, стараясь отделаться от странных ощущений, и посмотрел на Мелани.

Дьявол, да ведь она красавица. Ну разве он видел еще у кого-нибудь такие полные, алые губки — а тут еще кончик розового язычка появился между ними и описал соблазнительный круг. Он с трудом проглотил комок в горле, чувствуя, как его влечет к этим губам, как его собственный язык настойчиво упирается в десны.

Он любовался ее рукой, осиной талией, бедрами, полускрытыми прозрачной тканью, а ее груди! Его руки зачесались от желания схватить их.

Он вспомнил с такой силой, словно это происходило только вчера, что он чувствовал с ней. Какой она была на вкус, как она двигалась под ним и над ним, как ее тело сливалось с его, обволакивало, дразнило, позволяло взмывать к таким высотам ощущений, о существовании которых он и не подозревал прежде. Он почувствовал томление во всем теле, дико забилась, требуя свободы, его плоть, и кровь звенела у него в ушах, пока он срывал с себя галстук вместе с булавкой, вместе с миниатюрой Кристофа Севилла. Затем пришла очередь сорочки, с которой он оборвал половину пуговиц. Его руки вцепились в пуговицы на панталонах.

— Боже мой! — Его дыхание стало частым и неглубоким, словно он только что пробежал много миль. Он видел, как Мелани встала, выпила до капли вино из своего бокала, швырнула его об пол. Затем она скинула ночную рубашку и направилась к нему, с какой-то дикой, нелепой улыбкой, причем черты ее лица расплывались и колебались перед ним, словно это было не существо из плоти и крови, а какой-то реявший в воздухе дух.

Ее руки простерлись к нему, ее голос донесся словно издалека и звучал как песня сирены:

— Мелли с тобою, дорогой. Позволь Мелли помочь тебе. Мелли знает, что надо делать. Позволь Мелли помочь тебе. Только своей Мелли, которая любит тебя. И ты тоже любишь ее, ведь любишь, дорогой?

Дорогой. Какое противное слово. Он посмотрел на пол, на разбитые бокалы, на пролитое вино, потом на Мелани и сощурился, пытаясь собраться с мыслями.

— Вино… Мелани! Что ты подмешала в вино?

— Тс-с-с, дорогой, — промурлыкала она, ее голос по-прежнему доносился как бы издалека, он едва пробивался сквозь неотвязный, отупляющий шум в ушах. — Это чудесно, правда? Мойна всегда готовит мне это чудесное зелье — такая ценная женщина. И я добавила немного тебе в вино. Я даже обделила себя, я отдала тебе большую часть, чтобы тебе было приятно. Я не так уж нуждаюсь в этом, когда у меня есть ты. Я не нуждаюсь ни в ком другом, когда у меня есть ты. — Ее руки обвились вокруг его талии. — Ах, Люсьен, я так тебя люблю. Люби же меня, дорогой. Люби меня!

Мойнино зелье. Да какое Мойна имеет к этому отношение? Люсьен совсем запутался. Господи, да не может такого быть!

Мелани снова принялась шарить у него на талии, а он грубо схватил и отбросил эти ручки, несмотря на то, что ему нестерпимо хотелось опрокинуть ее на ковер и совокупляться до бесконечности, пока он не свалится в изнеможении.

— Пошла к черту! — Он оттолкнул ее прочь, так что она попятилась, наступая на осколки бокала, и рухнула на кровать, обливаясь кровью.

Люсьен что было сил обхватил себя руками, словно стараясь обуздать неистовые желания, бушевавшие в его теле. И в то время как Мелани елозила на коленях по его кровати, приподняв руками свои груди, звавшие его впиться в них, не сомневаясь в обретенной над ним одуряющей власти, Люсьен инстинктивно заставил себя мысленно представить во всех подробностях прекрасное в своей одухотворенности лицо Кэт. Все, что он хотел делать и должен был сейчас делать, — это было думать о его дорогой, недоступной Кэт.